О двух музыках в рассказе Льва Толстого

112 лет назад был написан рассказ Льва Толстого "После бала". Написанный в 1903-м, он был опубликован только в 1911-м. После смерти писателя. Мы, в советской школе, проходили его в шестом классе. Залез в поиск и нашел "После бала" теперь в списках рекомендованной литературы где-то в программе седьмого, а где-то – восьмого-девятого классов, что странно. Более привычно, когда книги, некогда считавшиеся "серьезным чтением" со временем становятся безальтернативно молодежными – весь Дюма или Стивенсон. С Толстым произошло противоположное: то, что в советском литературоведении называлось "морально-нравственными исканиями", со временем оказывается уделом все более взрослых и все более зрелых людей. Иван и Варенька встретились на великосветско

Концерт силами Толстого и Джойса

  Проза описывает музыку так же, как и другие, менее звучные материи (о поэзии - отдельный разговор). Все зависит от авторского стиля. Чехову и Куприну хватает нескольких точно найденных метафор. Пруст и Джойс экспериментируют со стилем на долгих страницах. Описание живописи в художественной литературе давно получило специальное название - «экфрасис». Трансляция концертов силой не нот, а букв - никак не называется. Да и встречается не часто. Чувства героев и характер изображаемых событий чаще всего иллюстрируют, называя имена исполнителей и композиторов: «слушали Утесова», «грянул Мендельсон». И вот еще семь нот в эту песню. Начнем со Льва Толстого. Именно описание первого посещения оперы Наташей Ростовой позволило литературоведу Виктору Шклов

Если вампир укусит мусульманина и превратит того в вампира, убоится ли такой вампир католического креста?

  В Живом Журнале существует весьма популярное комьюнити Бесполезных вопросов. Оно насчитывает почти тридцать тысяч участников и гарантирует чтение одно из самых веселых, никогда не оскудевающее и духоподъемное. Безответные вопросы – таков особый жанр, расцветший в русле русской традиции. Вот у Гоголя: Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву, или не доедет?» — «Доедет», отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет? Почему не делают автоматы с двумя магазинами, как у той тетки из первой части «Обители зла»? Если вампир укусит мусульманина и превратит того в вампира, убоится ли такой вампир католического креста? Можно ли загипнотизировать собаку? Будет ли считаться кражей, если умыкнуть продукт

Открылась выставка художницы, не любившей рисовать ухо

Надя Рушева рисовала легко, безыскусно, детски гениально, стала знаменита и умерла семнадцати лет, в 69-м. 120 листов её графики (а всего их более 10 тысяч) в музей на Делегатской привезли из Тувы, из собрания Национального музея. Мать художницы, живая театральная легенда Наталья Дойдаловна Ажикмаа-Рушева стала первой тувинской балериной.   Автопортрет  Родившийся через полтора месяца после смерти Нади Рушевой, я застал отблески посмертной её славы, скоро ставшей легендарной. По советскому ТВ часто крутили документальный фильм о девочке с лицом моделей Модильяни, её поездке в Артек. Номер журнала «Юность», в котором опубликовали подборку её писем, рассыпался на отдельные странички, так его зачитали. В этих детских, в сущности, словах и рисунках, более

Александру Сергеевичу - 215, в малой серии ЖЗЛ вышла его новая биография

Это очень важно понимать: книжки о Пушкине, научные и популярные, пишут так, будто ему и правда сто, сто пятьдесят или вот - двести пятнадцать лет. Это никогда не сам по себе Александр Сергеевич, но Пушкин плюс та тележка времени, на которой мы успели проехаться без него. То есть Пушкин плюс советская власть и электрификация всей страны, Пушкин плюс глобализация и постмодернизм и прочие плюсы из сусеков вечности. Ещё Пушкин - это, как правило, "мой Пушкин", то есть подвергнутый тщательному отбору. Он, как вишенка на торте авторских эмоций и прозрений. Ходят и более распространённые версии Александра Сергеевича. Он может быть "монархистом", "патриотом", "донжуаном", "однолюбом", "космополитом", "пророком и

Хранитель собрания итальянской гравюры Эрмитажа о своей новой книге

Сто лет спустя Аркадий Ипполитов решился пойти по стопам Павла Муратова, написавшего «Образы Италии» — самый известный итальянский травелог, написанный по-русски. Новый цикл книг неслучайно носит подзаголовок «Образы Италии-XXI». Его первая книга «Особенно Ломбардия» издана пару лет назад. Теперь — «Только Венеция». Город дан без описания островов лагуны, и даже Лидо с Джудеккой обойдены вниманием. Поэтому — только Венеция, особенное место для автора, однажды уже написавшего для «Афиши» путеводитель по Светлейшей, так называли Венецианскую республику в прошлые века — La Serenissima. Нужно ли говорить, что Ипполитов знает этот город столь же хорошо, что и историю итальянской живописи, которой занимается всю

Автор нового перевода Пруста о том, как Сван стал Сванном, и о том, что потерянного времени не бывает

Век назад первую книгу семитомного цикла Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» впервые прочли по-французски. Судьбоносный роман переводили, и постепенно он изменил и мировую литературу, и разноязыкого читателя. В конце прошлого года издательство «Иностранка» напечатало к столетию книги новый перевод первого тома «Поисков…». Его автор — Елена Баевская. Прежде мы пользовались двумя вариантами перевода — Адриана Антоновича Франковского, трудившегося над ним ещё до Великой Отечественной войны, и Николая Ивановича Любимова, чьи переводы в ходу примерно с 70-х. Франковский перевёл также «У Германтов» и «Пленницу», а его друг и ученик Андрей Фёдоров — «Под сенью девушек в цвету» и «Содо

От «Войны и мира» до «Мастера и Маргариты»: как челябинский энтузиаст изучает подлинную жизнь литературных героев

Челябинский поэт, публицист и переводчик Влад Феркель составил около десятка библиографических словарей. Он изучает большие книги, основанные на исторических событиях, и судьбы всех персонажей, как подлинных, так и вымышленных – откуда взялись и что для автора и его замысла означают. Выписывает все действующие лица, главные и второстепенные, и раскрывает их подноготную. Биографическую и смысловую. Выходит увлекательное чтение. Феркелем уже изданы словари, посвященные «Ивану Грозному» Валентина Костылева, «Емельяну Пугачеву» Вячеслава Шишкова, «Петру Первому» Алексея Толстого, «Войне и миру» Льва Толстого, «Мастеру и Маргарите» Михаила Булгакова и другим «эпическим полотнам». Я давно знаю Влада - человека де

Автор книги «Гумилев, сын Гумилева» работает над книгой о Валентине Катаеве, брате Петрова — соавтора Ильфа

В конце прошлого года историк Сергей Беляков стал одним из лауреатов «Большой книги-2013» за биографию своего знаменитого коллеги Льва Гумилёва — «Гумилёв, сын Гумилёва». Однако не только, и даже не столько история привлекает Белякова. Больше он известен как литературный критик. В круг его интересов входят и современные, и советские писатели. Именно последним, часто и незаслуженно забытым, посвящены многие работы Белякова. Один из них — Валентин Катаев. О нём Сергей Беляков собирает материалы для своей новой книги.     Чем же вас заинтересовал совершенно забытый сегодня Катаев? — Катаев интересен тем, что был безумно талантлив и талант свой не утратил, даже «продавшись» (но не сдавшись!) советской власти. Жизнь

Интервью с жителем Таллинна, получившим вчера премию НОС

Иванов долгое время работал сварщиком на Судоремонтном заводе, сторожем, дворником, за четыре года опубликовал романы «Путешествие Ханумана на Лолланд» и «Харбинские мотыльки», сборник повестей «Копенгага», поэму в прозе «Ночь в Сен-Клу». Ждут своего часа «Батискаф» и «Горсть праха». Несуетный и полностью сосредоточенный на работе, Иванов говорит: «ищите все в книгах», стал вчера лауреатом премии «Новая словесность». Из каких впечатлений, идей возникают ваши книги? В «Батискафе» можно найти ответ на ваш вопрос. Это импульс. Этот маленький роман родился из фрагментов и замыслов, которые не давали мне покоя очень давно, и скоро выйдет в журнале «Русская проза». Там с