Молоко с никотином Гайто Газданова

Один из лучших русских романов ХХ века написан осетином, эмигрантом, таксистом и масоном

Спросить даже и на столичной улице, кто такой Гайто Газданов, – ответа не получишь, сто пудов. А ведь это один из лучших русских писателей ХХ века. На мой вкус, и лучший. Его "Ночные дороги" я перечитывал раз пять с равным удовольствием.

Кто-то назвал Газданова русским Прустом. Но он, конечно, не Пруст. Да и не русский. Газданов – осетин, родившийся в Санкт-Петербурге в 1903 году, крещеный Георгием, окончивший русскую гимназию в Болгарии в 1922, умерший в Мюнхене в 1971, а похороненный в Париже.

Рядовой бронепоезда Белой армии в Гражданскую, парижский таксист в эмиграции – почти четверть века стажа, ведущий программы, посвященной русской литературе на радио "Свобода". И еще – член масонской ложи "Северная звезда".

Долгое время единственным биографом Газданова был американец Ласло Диенеш. Лет десять назад в серии ЖЗЛ вышла книга Ольги Орловой. Еще через пять – появилось и пятитомное собрание сочинений. Кажется, до сих пор не распроданное.

Ситуация странная, если не сказать – загадочная.

О Газданове, вроде бы, многое известно, но по сути – ничего. Откуда у него такой необычный для русского писателя стиль? Что привлекло его в масонскую ложу? И даже на бытовом уровне: практически не употреблял алкоголь, следил за здоровьем, пил молоко, занимался гимнастикой, мог в преклонном возрасте легко пройтись на руках. При этом непрерывно курил и умер от рака легких.

Мне часто доводилось общаться с осетинами. Они люди, хоть и южные, но эмоции наружу выпускать не торопятся и кажутся закрытыми. Не на северный, хмурый и замкнутый, а именно – на свой лад. Эта кавказская сдержанность Газданова в сочетании с богатым, гибким русским языком создает невероятный в русской прозе стилистический эффект: прямо те самые молоко и гимнастика на фоне ежедневных пачек сигарет.

Четверть века, в том числе и во время фашистской оккупации, Газданов колесил на своем таксомоторе по ночному Парижу, наблюдал жизнь парижского дна и участвовал в ней. Утром сон, днем – писательская работа. Так появились почти все его романы, в том числе и мои любимые "Ночные дороги". Они начинаются с наблюдения за странной старухой, которая ночью едет по Парижу в инвалидной тележке:

Ничего страшного – не старуха, так кто-нибудь другой, в Париже людей много. Герой "Дорог" выпьет молока в ночном кафе, разговорится с каким-нибудь завсегдатаем, а в это время туда заходят, в основном, проститутки и сутенеры, и пошло-поехало. Начнут заселять "Дороги" один за другим новые, все больше чудные персонажи: спившийся философ Платон, знаменитая в прошлом куртизанка Ральди, падшие женщины, русские эмигранты.

Герой встречает их время от времени, от него мы узнаем, что нового произошло в их жизни, каждую следующую ступеньку лестницы, по которой они спускаются к гибели. Тут и возникает странная, чисто газдановская интонация. Герой книги держится со своими знакомцами отстраненно: ни русского панибратства, ни посулов, ни обещаний, он даже отказывает красотке, когда та предлагает ему бесплатную любовь.

Газдановский герой многое видит и понимает, но эмоции его очень скупы. Его помощь окружающим будет ровно той, на какую у него хватит сил и средств – не больше. Потому как нет ничего губительнее, чем пообещать и не сделать. Он отлично понимает, что любая помощь этим людям – штука безнадежная и лишь отсрочит окончательное падение.

Для меня поведение героя – пример истинного, не откажусь от этого слова, аристократизма. Не того, что чуть свысока и слегка иронически у Набокова, но благородного в своей прямоте. Под стать поведению и безупречный язык "Дорог".

При этом герой очень хорошо умеет постоять за себя и тоже с аристократическим достоинством. Одна из моих любимых сцен в романе – разговор героя с клиентом, который не доплатил двух франков по счетчику:

– Это воровство! - кричал доктор. – Вы не получите ни одного сантима из этих двух франков.

– Хорошо, – сказал я, – вы хотите, чтобы я вам их подарил? Я даю два франка первому нищему, когда он просит у меня милостыню. Тем более я не вижу оснований, почему я отказал бы вам в такой сумме. Но для этого вы должны ее у меня попросить, как это делают нищие. […]

– Вы доктор, – ответил я. – Но у вас психология нищего. Это парадоксально, но это бывает.

Один из полицейских, присутствовавший при этом разговоре – на тот случай, если бы дело приняло скандальный оборот, – посмотрел на меня и спросил:

– Скажите, пожалуйста, вы, случайно, не сумасшедший?

В русской литературе легко представить подобный вопрос, обращенный, скажем, к князю Мышкину, но чтобы к парижскому таксисту-эмигранту...

О жизни самого Газданова многое можно узнать из его романов, в "Ночных дорогах" описано немало его злоключений в Париже. Другой газдановский шедевр "Вечер у Клэр" – насквозь автобиографичен, в нем есть и про военную службу добровольцем на бронепоезде.

Кстати, Газданов никогда на исторической родине в Осетии не побывал. Это она жила в его генах и проявилась таким необычным образом – в русской прозе.