Канн 2019. Вернер Херцог и подставные родственники

О семье как воле и представлении

Вернер Херцог так давно не снимал игровое кино, что его фильм-загадка "Семейный роман" (Family Romance, LLC), показанный на Каннском фестивале вне конкурса, тоже может поначалу показаться документальным антиподом, скажем, "Токио моногатари". Или даже – неигровой сюжетной инверсией победивших в прошлом каннском году "Воришек" Хирокадзу Кореэды, где люди, чужие друг другу по крови, были более настоящей семьей, чем иные заложники родственных связей. Квази-документальная манера съемки только добавляет происходящему фантастичности., 

Токийское одиночество, в общем, несильно отличается от любого другого, когда кому-то остро не хватает кого-то еще. Или когда кто-то может справиться лучше отца-алкоголика с ритуальной ролью на свадьбе, где родному папе невесты лучше бы не появляться. Любопытна рациональность, с какой японцы решают подобные проблемы, и та странная реальность, в какой можно оказаться, наблюдая их подход.

В Японии действительно существует рынок услуг, предлагающих аренду суррогатных родственников, и Херцог в игровой форме реконструирует несколько  случаев из практики одного такого общества с ограниченной ответственностью под утешительным названием Family Romance. 

Молодая дама нанимает актера на роль отца для ее дочки-подростка – гулять, болтать, подставлять отцовское плечо. Девочка верит, что папа – настоящий, она берет на прогулки соседку, темнокожую кроху, с которой никто не хочет водиться. Втроем они гладят ежиков по нежному пузу в специально отведенных местах, где можно арендовать ежика и подержать его в специальных ежовых рукавицах. Вместе с ними Херцог и его камера обозревают достопримечательности Токио, его цветущие сады и запруды. 

Актер обсуждает с дамой детали контракта и дополнительные расходы, возникшие во время прогулок. С "дочкой" - ее ослепительно проведенные без «папы» каникулы и, конечно, мальчика, который ее не замечает.  Для одной из таких встреч он, в свою очередь, нанимает другого актера - сыграть случайного прохожего, которого попросят сделать фотографию. Следует пантомима со смартфоном. Вместо того чтобы вернуть камеру девочке, мим наталкивается на невидимую преграду и долго пытается ее обойти к изумлению и восторгу ребенка. Эта пантомима – возвышенный образ имитации, как терапевтической игры, лежащей в основе этих искусственных контрактных отношений, отнюдь не на час, а иногда на протяжении месяцев и даже лет, с погружением в обстоятельства и самоотдачей с обеих сторон.

Разумеется, как и для нас, для Херцога – это погружение в альтернативную вселенную привязанности и человечности, хорошо оплаченной и безоглядно сыгранной. Примерно похожую ситуацию мы наблюдали в "Альпах" Йоргоса Лантимоса, но Вернер Херцог настаивает на будничности происходящего. И если Лантимос бравировал абсурдом, то Херцог в своем пара-документальном спектакле реконструирует хрупкую и обаятельную душу отношений, аниму, которая не зависит от плоти, то есть от генов, и оказывается уже не имитацией родства, а самым что ни на есть подлинным высоким искусством быть родственными душами.