Александр Дейнека. Портрет художника Вялова

О ранней работе "советского Пикассо", что хранится в Курске

Картинная галерея им. Дейнеки в Курске выглядит антимузейным пространством, и это идеально совпадает с моей нелюбовью к формату музея. Здание проектировалось как рядовая советская библиотека, но никогда в этом качестве не функционировало. Именно это убогое с точки зрения привычной музейной архитектуры место завершает смысл утилитарного существования станковой живописи, связанной с "украшением" стен рабочих клубов, библиотек и других общественных мест, и завершает смысл выбранного мною портрета.

"Портрет Вялова" ― довольно ранняя работа советского Пикассо. Портрет выполнен на стыке авангардной традиции с чертами того самого реализма, который после 1917 года призван был зафиксировать новую реальность. Повторюсь, музейность как в классическом, так и в современном формате, вызывает у меня отторжение. Но зайдя в этот провинциальный, непонятно как выживший и выживающий музей, я ощущаю родственное мне культурное место, зависшее между двух эпох. Я могу, сколько захочу, читать здесь книгу на скамье для посетителей (оказаться в задуманной когда-то библиотеке, а уж точно не в музее), и никого не будет рядом из-за низкой посещаемости заведения. Я могу попить воды перед картиной и даже провести рукой по полотну. Секьюрити в черных костюмах под звук датчика не вломятся ко мне. Картина будто сделана ровно для этого библиотечного пространства и висит в нем на законных основаниях, украшая стену. Особенно приятно, что изображенный на картине паркетный пол совпадает с реальным скрипучим паркетом этого здания. А изящная фигура портретируемого, странным образом сочетая в себе мужское и женское, может с натяжкой сойти как за рядового читателя, так и за экзотичную библиотекаршу тех времен.

Это место и все происходящее в галерее, не являясь искусственной "тотальной инсталляцией", выглядит естественной тотальной инсталляцией. Гримасы времени заставляют старый портрет кисти Александра Дейнеки разделить с нами тотальный дадаизм, в котором мы жили и живем. Прогуливаясь по этому "библиотечному залу" Курска, я прокручивал в голове знаменитое эссе Вальтера Беньямина 1936 года "Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости" и думал о пресловутой ауре оригинала. Может, здесь она не известным науке образом сохранила себя, преодолев и копирование, и музеефикацию?