О том, что знают все, и о слоне в мелочной лавке

71-й Каннский фестиваль открылся конкурсным фильмом Асгара Фархади "Все знают" (Everybody Knows) с Пенелопой Крус и Хавьером Бардемом о первой любви и темных тайнах испанского села. Впервые авторство иранского мастера психологических орнаментов и драматических завихрений не вполне очевидно. Все происходящее в фильме, как вечернее платье, подогнано под его главную звезду, которая инициировала появление этого фильма, под ее эффектные слезы. Лаура, героиня Пенелопы Крус приезжает с детьми из Аргентины на свадьбу сестры, в дом, где прошло ее детство. Веселье, танцы и флирт в красивейшей деревне Торррелагуна к северу от Мадрида внезапно обрываются, когда режиссер ставит зрителя перед перед шкафом со зловонными семейными скелетами, а свою героиню – перед худшими врагами ч

О нелицеприятном и об отличном польском фильме

Лицо. Twarz. Режиссер Малгожата Шумовска. Польша, 2018. Гран-при жюри Берлинского кинофестиваля Мифология лица в целом и по частям, его метаморфоз и потери часто встречается в литературе и кино. Гоголевский "Нос", например: Будь я без руки или без ноги — все бы это лучше; будь я без ушей – скверно, однако ж все сноснее; но без носа человек – черт знает что: птица не птица, гражданин не гражданин; просто возьми да и вышвырни за окошко! Или "Портрет Дориана Грея" Оскара Уайльда: Высоко развитый интеллект уже сам по себе некоторая аномалия, он нарушает гармонию лица. Как только человек начнет мыслить, у него непропорционально вытягивается нос, или увеличивается лоб, или что-нибудь другое портит его лицо. Посмотри на выдающихся деятелей люб

О необъяснимом, больших надеждах и о тех, кого выталкивает вода

Фильм Лукреции Мартель, чья российская премьера состоялась на кинофестивале "Дух огня" в Ханты-Мансийске, покажут 7 марта в московском Центре документального кино. Дон Диего де Зама, колониальный чиновник в Асунсьоне, стареет. Он стремится завершить службу у черта на куличках и страстно желает перевода, даже не в метрополию – в Лерму, где осталась семья. Вот и все, что о нем известно. Остальное режиссер Лукреция Мартель, как ворожея, выбирает из дрожащего воздуха. Ее невод приносит на экран мираж за миражом, мертвецов, призраков, тени, внутренние голоса – и это лишь часть фантастической работы со звуком. Главный мираж – сам Новый Свет в глазах Замы. Этот зыбкий мир с его пагубной чувственностью невыносим ему своей новизной, неисчерпанностью, не

Значит, будем жить! О клоунах алтайском и римском, о легкомыслии и победе жизни над "правдой жизни"

В продолжение шукшинского цикла Виктора Филимонова "Культпро" публикует главы его новой книги "Люди поля", посвященной переводу прозы Шукшина на киноязык и тем авторам, кто вступает с Шукшиным и его героем в диалог, даже спор. Вместе они оказываются в пространстве "между" – между реализмом и условностью. Между полюсами "Бог есть" и "Бога нет". Между неореализмом "унылого бытописательского мелодраматизма" и неореализмом карнавала. С Днем Рождения, Виктор Петрович, спасибо за высшую школу зрения и думанья! Ранее: I. Люди поля. Постановка проблемы II. Люди поля: в пространстве "между"   СНЫ И ВИДЕНИЯ ПАШКИ КОЛОКОЛЬНИКОВА. ЧАСТЬ 2 Два следующих

О парусниках, иезуитах и японском искусстве намбан

Мартин Скорсезе в "Молчании" по роману Сюсаку Эндо следует за историческими событиями, предопределенными встречей двух цивилизаций. В фильме молодые португальские отцы-иезуиты ищут исчезнувшего в Японии наставника, а выживший – найдет вероотступника. Падре Феррейра (1580-1650) вместо мученической смерти за веру принял буддизм и японское имя, чтобы прекратить истязания новообращенных последователей-японцев. Его ученик Родригес услышит и доводы Ферррейры, и глас самого Бога, и в свой черед отречется от христианского вероисповедания и от проповеди – во имя любви к ближним, главной, как напоминает нам Скорсезе, заповеди Христа. Монах неоднократно услышит и то, что христианство не растет на ядовитой для него японской почве.    Молчание. Мартин Ск

О братском сердце и режиссерах Бене и Джошуа Сафди

Когда братья Дарденн встретили братьев Сафди, они назвали их "братьями-аккордеон" – один тянет вперед, другой – притормаживает, и так приходят к гармонии. Коренные нью-йоркцы и слушатели киношколы при Бостонском университете Бен и Джош не впервые в Канне. В 2007 году в программе "Двухнедельник режиссеров" показали их полнометражный дебют "Удовольствие быть ограбленным" (A Pleasure of Being Robbed), в 2009-м – снятый на цветную 16-мм пленку городской романс "Сходи за розмарином" (Go Get Some Rosemary), также известный как "Папа-косиножка" (Daddy Longlegs), посвященный детству, отцу, тесным квартирам и игрушкам в холодильнике. В фильме длинноногий папа киномеханик проводит две недели с мелкими, пытаясь всюду успеть, загор

О новом фильме Софии Копполы

"Роковым искушением" назван в российском прокате (премьера обещана уже в июле) фильм Софии Копполы The Beguiled – ремейк великолепного "Обманутого" Дона Сигела по роману малоизвестного беллетриста Томаса Каллинена. Чем и, главное, для чего Копполе, гению сдержанности и деликатности, вздумалось вдруг меряться с необузданным режиссером "Грязного Гарри" решительно непонятно. Возможно, она создает по примеру отца, Фрэнсиса Форда Копполы, собственную "Крестную мать". Материал для этого подходящий, одновременно жанровый и исторический – готический триллер американского Юга в декорациях Гражданской войны, на фоне отступления конфедератов, среди накрахмаленных простынь.   Оманутый. Дон Сигел. 1971   В пленительно

О Майровицах и всех-всех-всех

Зловредный патриарх, вряд ли рода, но кое-какого семейства, Гарольд Майровиц третирует по старинке сыновей и дочку сильно за сорок, сам того давно не замечая. Они же вместе с мачехой Эммой Томпсон, пожилой хиппи в пестрых штанах и кудрях аля нью-эйдж, готовят папе-скульптору, единожды удостоенному внимания Музея Уитни, юбилейную ретроспективу. Патриарх, самовлюбленный авторитет в бороде, за которой спрятан милейший Дастин Хоффман, все еще молод душой и гнет свое примерно так же, как поступал папа-литератор в одном из лучших "юных" фильмов Ноя Баумбаха "Кальмар и кит". Гнет отнюдь не так ловко. Тем не менее, дети – непременный у Баумбаха Бен Стиллер и новенький в этом семейном кругу Адам Сэндлер – все еще под впечатлением прежних незабываемых фрустраций. &

О новом фильме Корнеля Мундруцо через тернии к звездам

  В мировой культуре полно летающих людей, не говоря об ангелах над Берлином и супергероях, уроженцах Криптона. Питер Пэн летал при помощи пыльцы, герой Сирано – с помощью склянок с росой. Ариэль из повести советского фантаста Александра Беляева не пользовался никакими приспособлениями. У Ариана, персонажа притчи "Луна Юпитера" (Jupiter holdja) Корнеля Мундруцо, их тоже нет. Но после того, как этого юного сирийского беженца изрешетили пулями при попытке перейти границу, он возродился и полетел.   Корнель Мундруцу. Луна Юпитера. Proton Cinema LTD   Ушлый венгерский врач в лагере для беженцев, обнаружив эту божественную способность, берет его под крыло и выдает за ангела, способного исцелять и карать. Клиенты платят за чудо, и оно то

О самом занятном фильме каннского конкурса

Может показаться, что семидесятилетний дедушка-фестиваль качает детишек на коленке и рассказывает сказки. Опасные страшилки, как в "Нелюбви", когда детей бросают в дремучем лесу, или, забытых всеми – утаскивают злые колдуны. Сладкие басни, как у Тодда Хейнса в "Мире, полном чудес" (Wonderstruck), открывающем девочке и мальчику из разных эпох волшебные сусеки нью-йоркского Музея естественной истории с его комарами-годзиллами, кальмарами и китами, хорошо знакомыми по фильмам Ноа Баумбаха и "Папе-косиножке" братьев Сафди. Бон Чжун Хо в новом фантастическом аттракционе "Окча" (Okja) удачно соединил детскую спилбергиану и недетскую сатиру, сельскую буколику и городскую шизофрению, что стало возможным, благодаря мастерству оператора Дариуса Х