О последнем фильме Алексея Балабанова

Этот текст был написан в 2012 году, после выхода фильма.   Я ничего не могу придумать, кроме этих слов – счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный! Аркадий и Борис Стругацкие. Пикник на обочине   Родство нового фильма Алексея Балабанова “Я тоже хочу” со “Сталкером” Андрея Тарковского настолько, казалось бы, очевидно, что уважающие себя критики просто избегают о нем говорить. Почему? Потому что, если решить, что Балабанов снял “под “Сталкера”, то можно обойтись просто пресс-релизом да плакатом. Можно заодно упрекнуть вечного “enfant terrible” во вторичности и в ленивой экранной перетасовке объезженных типажей и джипов. Для этого и фильм смотреть не обязательно. В

О фильме "Счастливый Лазарь", меде и атлантиде

"Счастливого Лазаря" (Lazzaro felice) итальянки Аличе Рорвакер прочат в главные претенденты на "Золотую ветвь" Каннского фестиваля. Не только потому, что в ее фильме чудеса не обсуждаются, а случаются.     В итальянском кино с чудом связано много разных историй. Проститутка Кабирия у Федерико Феллини ждала чуда, надеялась и улыбалась. В 1951 году за фильм  "Чудо в Милане" Витторио Де Сика получил в Канне "Золотую пальмовую ветвь" и премию ФИПРЕССИ. Это была настоящая волшебная сказка, фантастический неореализм – писатель Чезаре Дзаваттини придумал юного сироту Тото, приносящего счастье нищему братству в противостоянии хищным землевладельцам в лисьих воротниках.   Чудо в Милане

Повесть "Кража" глазами киноведа

"Кража" Виктора Астафьева принадлежит к главному роду литературы: тому, что следует брать в руки, когда совсем плохо и не хочется жить. – Ну, знаете! – вправе сходу возмутиться читатель и тут же спросить: а не стоит ли ему, читателю, в таком состоянии вооружиться еще и Шаламовым с Солженицыным. Или, скажем, пересмотреть "Хрусталев, машину!" или "Трудно быть богом" – чтоб уж наверняка. Что ж, прав читатель: российская наша лагерная проза, к которой фабульно примыкает и "Кража", всегда была безысходно мрачна. И "безысходно" – здесь не просто стандартный эпитет. Глубинный ужас Ада ведь не в каталоге творящихся в нем казней, а в том, что исхода из него нет. То, что зона и есть тот самый неизбывный ад &nda

О том, что жизнь подражает искусству, и о двухтомнике двумя-тремя линиями

Я завидую тем, кто увидит Леонида Сойфертиса в первый раз.  Удивительные у человека были чувство вкуса, изящество, наблюдательность, точность. И такая щемящая дремотная жизнь во всем, даже мясники у него – лирические герои. Сложно словами раскрыть его магию. Потому как ну что такого? Ну, сидят двое в метро, поджав ноги, пока поломойки орудуют швабрами; ну, сидят тетки с открытыми ртами, пока пломбы сохнут; ну, мамки с колясками... а вот смотришь на каждый рисунок подолгу, трогает бесконечно. Такая все-таки жизнь нежная. Я не буду писать о его биографии – ею можно легко поинтересоваться. Кроме "родился-учился" там всенепременно будет о том, что Сойфертис – маститый советский график и сын своего времени. Хотя язык не поворачивается сказать так, настольк

О тех, кто выбирает сети, когда идет бессмертье косяком

                                                                                                                         Я жил, невольно подражая Григорию Сковороде...                                                                                            

После телепремьеры фильма Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына»

К деревенскому почтальону Алексею Тряпицыну  то и дело приходит ночами и смотрит на него большой серый кот. Вроде бы, ничего удивительного: кот как кот. Да только неоткуда тут ему взяться:  нет в родной деревне никаких серых котов - жалуется сестре невольный духовидец. Точно так же, казалось бы, неоткуда взяться в нашей повседневной реальности - тем более в «серо-серой» документальной реальности вымирающей северной деревни - чуду.     Меж тем, ощущение присутствия чуда не оставляет нас на просмотре картины, пристально глядит с экрана: а видишь ли ты меня?  Что как раз неудивительно: Кончаловский - один из немногих сегодня художников, который давно и твердо знает: дать переживание чуда погрязшему в серо-серой реальности зрителю - и есть подлинная ц

Много восторженных слов о спектакле и немного о том, что происходит с языками современного искусства сегодня

То, что я не видела в 80-е Петра Мамонова вживую, считаю большой личной драмой. Когда он концертировал в Москве, я с семейством сидела в деревне, теперь вот наоборот. В театре Станиславского я видела его когда-то давно – не запомнилось. Но недавно я его увидела, это случилось. В Москве был международный фестиваль Solo, и мы с молодыми коллегами из сферы современного искусства собирались сходить на анонсированного Боба Уилсона, известного театрального режиссера, художника и куратора. Это он с техническим оснащением межпланетной космической станции и командой ему под стать делал выставку «Русское безумие» в Валенсии. Однако мы обиделись на цены, передумали (что мы, Боба Уилсона не знаем!) и пошли только на Петра Николаевича и зайцев. Никаких зайцев, кроме нас, там, естес

Бывший сын. О романе-лауреате Русской премии

Все сложилось удачнее некуда: ведущий телеканала "Дождь" Александр Филипенко написал роман, опубликовал отрывок в журнале "Сноб", мгновенно получил предложение от издательства "Время". Книга вышла и сразу стала лауреатом "Русской премии", предназначенной для писателей, живущих за пределами России, но пишущих на русском языке. Решение жюри, строго говоря, не вполне корректно: Филипенко хотя и родился, и учился в Белоруссии, живет и работает в России. Впрочем, была бы проза хорошая, а остальное неважно. Роман начинается весьма интригующе. В лицей, где учится главный герой, по традиции перед каникулами приглашают ветерана партизанского движения, чтобы зарядить детишек патриотизмом на все лето. На этот раз выходит сбой: партизан хоть и патриот, но, мя