Мне тогда казалось, я понимаю что-то. Если и не про войну, то про стаканы

Впервые опубликовано на Культпро в январе 2014-го. *** И все чаще мы, оставляя как бы за скобками и беду, и боль, и мучения все, и тяготы, вспоминаем уже не лес, побитый осколками, а какие там летом сладкие были ягоды. В 1981-м вышел сборник Юрия Левитанского "Письма Катерине, или Прогулки с Фаустом", мне подарил его Женя Гутов, мой товарищ по археологическому кружку. Он купил по дороге на заседание кружка все три экземпляра, обнаруженные в книжном на углу. Я знал Левитанского как поэта, стихи которого охотно используют барды ("Один и тот же сон мне повторяться стал", например; в исполнении как раз Жени Гутова, заядлого барда, ставшего позже вдруг ювелиром, я эту песню и любил), а книг его раньше не видел. С того же памятного дня Левитанский стал на некоторо

Об одной мечте

Я мечтаю о том дне, когда смерти не будет. Пусть ее не будет для человека, ну а там – посмотрим. У футурологов сегодня две основных версии. Либо человек создаст искусственный интеллект и признает за ним права, создаст себе Другого на собственной планете и отпустит его в вольное плавание (чем это может кончиться – вопрос второй). Либо будет совершенствовать себя, себя механизировать, себя менять, дополнять себя все новыми и новыми возможностями и функциями, приближать себя к бессмертию. "Другой" нам в этом случае не светит, но тут, как говорится, давайте бороздить просторы вселенной, может, что и обнаружим. Обе теории имеют шансы, на обе работают целые научные институты, организации и отдельные городские сумасшедшие. Я обожаю читать и смотреть, как умные люди в наши вр

"Далекий друг, пойми мои рыданья" Афанасия Фета

Широко известно следующее четверостишие Афанасия Фета: Не жизни жаль с томительным дыханьем, Что жизнь и смерть? А жаль того огня, Что просиял над целым мирозданьем, И в ночь идет, и плачет, уходя. Можно даже сказать, это четверостишие бытует, то есть используется в повседневной жизни как клише. Когда нужно изящно выразить чужими хрестоматийными словами всем нам близкую идею быстротечности и никчемности плотской жизни в комплекте с идеей возвышенного служения так называемой "души". Бытовало оно, изящно и безобидно, и в моей голове тоже, пока я не осмелился выяснить, что этому четверостишию предшествует. Оказалось, предшествуют еще четыре строфы. В них лирический герой обращается к давней подруге, чей голос преследует его в сновидениях. Таинственные звуки во сне ― э

Рождественский, Аксенов, Окуджава, Евтушенко, Вознесенский в книге "Удостоверение личности", фрагмент

  То ли страсти поутихли,  То ли не было страстей…    Геннадий Шпаликов   Книга "Удостоверение личности" вышла небольшим тиражом в 2002 году. Это сборник, посвященный поэту Роберту Рождественскому: его стихи, фотографии, документы, монологи его друзей и коллег, живые голоса из живого, шального, настоящего продолженного времени.   Роберт Рождественский. 1959. Фото - С. Переплетчиков   Булат Окуджава … А потом судьбе было угодно, чтобы мы попали все в одну компанию. Это произошло не по сговору. Это время так распорядилось интересно. И хотя я был старше всех в этой компании, я прошел фронт, был совсем в другом качестве... так сложились обстоятельства, что мы оказались вместе. Совершен

О Патерсоне, живущем в Патерсоне

Люди, живущие в городах, чаще становятся героями фильмов и книг, чем города, живущие в людях. Но не в этот раз. Патерсон в Патерсоне, и так до бесконечности, с  понедельника по воскресенье. Скромный и серьезный Патерсон живет в Патерсоне, Нью-Джерси, в городе, упомянутом у Керуака и давшем название большой книге стихов врача и поэта Уильяма Карлоса Уильямса. Поэт и водитель автобуса Патерсон читает их почти каждый день и пишет свои. Каждый день недели происходит одно и то же с небольшими вариациями. Метод Джармуша прозрачен и прост. Прежние маршруты обрастают новыми подробностями. В городском автобусе каждый день новые пассажиры и новые разговоры. Патерсон их незаметный и благодарный слушатель. Стихи Патерсона написал всамделишный поэт Рон Паджетт. В одном из них говорится про спичк

Биографический очерк жизни великого князя Константина Романова

Не так давно вперые без цензурных купюр, в полном объеме и с исчерпывающими комментариями был издан "Дневник великого князя Константина Константиновича (К.Р.) 1911–1915". В июне прошлого года исполнилось сто лет со дня его кончины. Издательство "ПРОЗАиК" любезно предоставило нам право опубликовать фрагмент книги, но прежде хотелось бы предварить публикацию избранных писем великого князя Константина Константиновича биографическим очерком. Его автор – кандидат исторических наук Владимир Хрусталев, сотрудник Государственного архива РФ (ГАРФ),  редактор, составитель и замечательный комментатор дневников и писем, вышедших в серии книг, посвященных истории императорской фамилии. Поэт, глава Академии наук, основатель Пушкинского Дома, К.Р. видел будуще

Памяти писателя и переводчика Луи Мартинеса

Выдающийся переводчик русской литературы на французский язык Луи Мартинес скончался 6 февраля в Экс-ан-Провансе. 16 февраля ему исполнилось бы 83.  В июне 2009 года Луи Мартинес с женой в последний, как оказалось, раз побывали в Москве. Тогда и записан этот их дружеский разговор с Львом Бруни, тоже ушедшим уже с нашего света, – о некоторых особенностях устройства московской жизни 50-х годов, о литературной дружбе, приключениях перевода "Доктора Живаго", колониальных комплексах, имперском принципе и о потайном кармане Атласских гор.          Луи Мартинес родился в 1933 году в Алжире. Ничто не предвещало его "русской" карьеры. Тем не менее, в переводах Мартинеса во Франции читают Пушкина и Салтыкова-Ще

О Карле Штернхайме, трещине и чае

В городе Вена даже при худо-бедном знании немецкого и опыте скопидомства кантоваться сейчас дороже нашего раза в три, исключительно по причине взлетевшего из-за войны курса евро. Так что когда город Вена вдруг готов предоставить бесплатный кунштюк - надо пользоваться. Таковой случился в главном соборе, бесплатный органный концерт. Я решила сходить, а потом подумала: на работе засмеют. Ну, поскольку я сама работаю в соборе и пару раз в месяц по долгу службы торчу там на органных концертах - то вступать в ту же реку еще и в отпуске это уже перебор. У нас-то органисты перед концертами еще и репетируют часов с четырех, потом еще пару часов собственно фигачат, а у них не у всех, надо сказать, легкая рука - так что если вначале я чувствовала себя под эту музыку как в фильме "Солярис",

"Фотография" Арсения Тарковского

Когда-то мы снимали на пленку. Это всего лишь 36 кадров. Пленку приносили в редакцию в больших бобинах по 300 метров. В полной темноте ее наматывали в кассеты, некоторые мои коллеги умудрялись затолкать 38 кадров, шанс на удачу увеличивался. Самое страшное, когда ты уже почти все снял и в голове этот ключевой кадр, а курок затвора стоит на месте. Пленка кончилась. Это помогало не нажимать лишний раз, просто пропустить момент и дождаться лучшего. Все было отработано: проявка — десять минут, сушильный шкаф — одна минута, печать — ну это у кого какая сноровка. Отражение красного фонаря дрожит в ванне с раствором, руки тоже, потому что пару секунд назад звонил местный телефон и мрачноватый голос в трубке произнес: "Что, еще не готово?" Сейчас на всех нас валится

Об одном переводе Бориса Пастернака

Стихотворение Юлиуша Словацкого "Кулиг" я впервые увидел в сборнике "Звездное небо" серии "Мастера поэтического перевода" (М. Прогресс. 1966). 155-страничная книжка никак не претендовала на полноту в представлении переводческого подвига Пастернака. Во-первых, сюда вошли только малые формы – лирика и, следовательно, за бортом остался почти весь Шекспир, а также "Фауст". Во-вторых, к числу зарубежных поэтов тогда не относились грузины – Николоз Бараташвили, Тициан Табидзе, Паоло Яшвили. Но и того оказалось достаточно, чтобы книжка стала одной из любимых. Можно ли не быть сразу подхваченным стремительным бегом стиха:   Праздничный поезд мчится стрелою, В вооружении, вереницей Мчатся на место жаркого боя Радос